'Сотворение Карамзина' не просто и даже не в первую очередь биография человека, это биография идей. Это история создания Карамзиным своего 'Я', своего образа, человеческого облика, 'без которого в литературе Пушкинской эпохи зияла бы ничем не заполненная пустота'. История самоформирования, проецированного и в литературное, и в историческое творчество. Именно такой подход к биографии, уже определившийся в написанной Ю.М. Лотманом биографии Пушкина, положен в основу книги и во многом предопределяет в ней и отбор материала, и характер его освещения, и самые хронологические границы. В центре книги - Карамзин периода 'Писем русского путешественника' и первого десятилетия после возвращения. Первое, что делает Ю.М. Лотман - отделяет 'русского путешественника' 'Писем' от русского путешественника Николая Михайловича Карамзина. Первый - открытый, немного наивный, любознательный молодой человек, жаждущий приобщиться к европейской' цивилизации. Его литературный образец - юный скиф Анахарсис в античной Греции из знаменитого и всюду читаемого романа Бартелеми. Второй - 'брат Рамзей' из кружка московских розенкрейцеров, сотрудник Н.И. Новикова, уезжающий за границу вовсе не с радужными надеждами. Он делает шаг величайшей ответственности: порывает с кругом, который несколько лет составлял его интеллектуальный мир. Превосходны главы книги, рассказывающие о Карамзине и масонах. Знаток истории русского масонства сумел буквально несколькими штрихами обозначить весьма сложные проблемы идейного развития русского общества конца XVIII века, сделав их доступными для восприятия и не упустив из вида их многомерности и противоречивости.
