Не секрет, что даже в худшие времена церковного раскола и разрыва евхаристического общения между Киевом и Москвой (1467—1589) культурное и даже собственно религиозное взаимодействие между соответствующими традициями оставалось очень тесным. Тем не менее, политическая и церковно-политическая конъюнктура никогда не складывалась так, чтобы излагать историю русского православия без налета 'московской' или 'киевской' партийности.Обычно мы видим другое: либо такую 'историю Русской церкви', в которой речь идет только о церкви Московской, а рассказ о западнорусской церковной жизни, если он есть вообще, занимает положение, в лучшем случае, какого-то экскурса, либо мы видим 'историю Украинской церкви', возводимую едва ли не куда-то к крещению древних укров святым князем Украины Владимиром, и которая чуть ли не вся состоит в сопротивлении 'москалям'.
